И все-таки и марксизм, и его оппоненты унаследовали от своих
предшественников в области теории общественного прогресса нечто такое, что
впоследствии негативно сказалось на развитии объективной социальной
реальности. Речь идет о вере в беспредельные возможности общественного, и
прежде всего экономического, прогресса, вытекающие из безгранич-ных-де
резервов, содержащихся в природной среде. Эйфория вокруг само собой
разумевшегося «беспредела» сопровождала всю историю капитализма, а затем и
так называемого социализма (ибо то, что мы наблюдали в Центральной и
Восточной Европе XX в. социализмом, разумеется, не было). Между тем, под
прикрытием этой одурчанивающей эйфорической завесы исподволь вызревала та
самая кризисная экологическая ситуация, которая уже рассматривалась в главе
«Экологическое бытие общества».
Впервые человечество было предупреждено о нависающей над ним в связи с
этим смертельной угрозе Римским клубом в книге Денниса Медоуза «Пределы
роста» (1972). В нескольких словах выводы книги сводились к следующему: при
сохранении нынешних тенденций к росту в условиях конечной по своим
масштабам планеты уже следующие поколения человечества достигнут пределов
демографической и экономической экспансии, что приведет систему в целом к
неконтролируемому кризису и краху. Пока еще можно, отмечалось в книге,
избежать катастрофы, приняв меры по ограничению и регулированию роста и
переориентации его целей. Однако чем дальше, тем болезненнее будут эти
изменения и тем меньше будет оставаться шансов на конечный успех'. Как
отмечал руководитель Римского клуба Аурелио Печчеи, основной вывод доклада
шел вразрез с превалирующей в мировой культуре ориентацией на рост, ибо
успехи революционных преобразований в материальной сфере сделали мировую
культуру высокомерной. «Она, — писал Печчеи, — была и остается культурой,
отдающей предпочтение количеству перед качеством, — цивилизацией, которая
не только не желает считаться с реальными возможностями жизнеобеспечения на
планете, но и бездумно расточает ее ресурсы, не обеспечивая при этом
полного и разумного использования человеческих возможностей»2.
Тревожное предупреждение о пределах роста имеет в виду не только
внешние по отношению к человеку пределы, но и его внутренние пределы,
проистекающие из врожденно присущих нашему существу качественных и
количественных характеристик. С одной стороны, многие достижения (в
кавычках и без оных) цивилизации далеко не всегда вписываются в
психофизиологические возможности человека. Отсюда — избыток стрессов и
приоритет нервнопсихического травматизма. С другой стороны, для многих
регионов земного шара характерна массовая психофизическая недоразвитость,
отсутствие у людей той психофизической формы, которую требуют от нас
сложности современной жизни.
Проблема пределов человеческого роста и человеческого развития, как
подчеркивает Печчеи, является по сути своей проблемой, главным образом,
культурной. Это означает, что научно-технические, цивилизационные
достижения не осознаны по-настоящему, темпы и формы их внедрения еще далеки
от окуль-туривания. Налицо антагонистический разрыв между культурным
развитием человечества и его материальными достижениями. Культура при этом
понимается в самом широком смысле, включая политическую культуру
сосуществования членов мирового сообщества и философские основы
существования этого конгломерата.
Так сами реалии последней трети двадцатого века поставили под
глубочайшее сомнение традиционную прогрессистскую концепцию. Подчеркнем:
речь идет не об отрицании необходимости и возможности общественного
прогресса, а о замене теоретической и практической установки на безудержный
рост установкой на взвешенный, учитывающий рассмотренные внутренние и
внешние пределы, оптимальный вариант согласованного в общепланетарном
масштабе развития.
Критерии общественного прогресса
Раздумья мировой общественности о «пределах роста» значительно
актуализировали проблему критериев общественного прогресса. Действительно,
если в окружающем нас социальном мире не
все так просто, как казалось и кажется прогрессистам, то по каким
наиболее существенным признакам можно судить о поступательности
общественного развития в целом, о прогрессивности, консервативности или
реакционности тех или иных явлений?
Отметим сразу, что вопрос «как измерять» общественный прогресс никогда
не получал однозначного ответа в философско-социологической литературе.
Такая ситуация во многом объясняется сложностью общества как субъекта и
объекта прогресса, его многоплановостью и многокачествен-ностью. Отсюда
поиски своего, локального критерия для каждой сферы общественной жизни. Но
в то же время общество есть целостный организм и как таковому ему должен
соответствовать основной критерий социального прогресса. Люди, как замечал
Г.В.Плеханов, делают не несколько историй, а одну историю своих собственных
отношений. Наше мышление способно и должно отразить эту единую историческую
практику в ее целостности.
И все же господствовавшая парадигма беспредельного прогресса с
неизбежностью подводила к казалось бы единственно возможному решению
вопроса; главным, если не единственным, критерием общественного прогресса
может быть только развитие материального производства, которое в конечном
счете предопределяет изменение всех других сторон и сфер жизни общества.
Среди марксистов на этом выводе не раз настаивал В.ИЛенин, который еще в
1908 г. призывал рассматривать интересы развития производительных сил в
качестве высшего критерия прогресса. После Октября Ленин возвращается к
этому определению и подчеркивает, что состояние производительных сил —
основной критерий всего общественного развития, поскольку каждая
последующая общественно-экономическая формация побеждала окончательно
предыдущую благодаря именно тому, что открывала больший простор для
развития производительных сил, достигала более высокой производительности
общественного труда.
Примечательно, что вывод о состоянии и уровне развития производительных
сил как генеральном критерии прогресса разделялся и оппонентами марксизма —
техницистами, с одной стороны, и сциентистами, с другой. Позиция последних
нуждается, очевидно, в некоторых комментариях, ибо возникает законный
вопрос: как могли сойтись в одной точке концепция марксизма (т.е.
материализма) и сциентизма (т.е. идеализма)? Логика этого схождения такова.
Сциентист обнаруживает общественный прогресс прежде всего в развитии
научного знания, но ведь научное знание обретает высший смысл только тогда,
когда оно реализуется в практике, и прежде всего в материальном
производстве.
В процессе еще только уходящего в прошлое идеологического
противостояния двух систем техницисты использовали тезис о производительных
силах как генеральном критерии общественного прогресса для доказательства
превосходства Запада, шедшего и идущего по этому показателю впереди. Тогда
их оппонентами была внесена существенная поправка к собственной концепции:
этот высший общесоциологический критерий нельзя брать в отрыве от характера
господствующих в данном обществе производственных отношений. Ведь важно не
только общее количество производимых в стране материальных благ, но и то,
насколько равномерно и справедливо распределяются они среди населения, как
способствует или тормозит данная общественная организация рациональное
использование производительных сил и их дальнейшее развитие. И хотя
поправка действительно существенная, но она не выводит критерий, принятый в
качестве основного, за пределы одной — экономической — сферы социальной
действительности, не делает его поистине инте-гративным, т.е. пропускающим
через себя и впитывающим в себя изменения буквально во всех сферах жизни
общества.
Таким интегративным, а значит — наиболее важным, критерием прогресса
выступает уровень гуманизации общества, т.е. положение в нем личности:
степень ее экономического, политического и социального освобождения;
уровень удовлетворения ее материальных и духовных потребностей; состояние
ее психофизического и социального здоровья. Заметим, кстати, что внутри
этого сложного по своей структуре индикатора можно и нужно выделить один,
по сути дела объединяющий в себе все остальные. Таковым, на наш взгляд,
является средняя продолжительность жизни. И если она в данной стране на
10—12 лет меньше, чем в группе развитых стран, да к тому же обнаруживает
тенденцию к дальнейшему уменьшению, соответственно должен решаться вопрос и
о степени прогрессивности этой страны. Ибо, как сказал один из известных
поэтов, «все прогрессы реакционны, если рушится человек».
Уровень гуманизации общества как интегративный критерий вбирает в себя
в снятом виде рассмотренные выше критерии. Каждая последующая формационная
и цивилизационная ступень является более прогрессивной и в плане личностном
— она расширяет круг прав и свобод личности, влечет за собой развитие его
потребностей и совершенствование его способностей. Достаточно сравнить в
этом отношении статус раба и крепостного, крепостного и наемного рабочего
при капитализме. На первых порах может показаться, что особняком стоит в
этом отношении рабовладельческая формация, знаменовавшая собой начало эры
эксплуатации человека человеком. Но, как разъяснял Ф.Энгельс, даже для
раба, не говоря уже о свободных, рабовладение было прогрессом в плане
личностном: если раньше пленного убивали или съедали, то теперь его
оставляли жить.
Итак, содержанием общественного прогресса было, есть и будет
«очеловечение человека», достигаемое путем противоречивого развития его
естественных и общественных сил, т.е. производительных сил и всей гаммы
общественных отношений. Этому содержанию должен быть адекватен и избираемый
нами основной критерий общественного прогресса.
31. Глобальные проблемы современности: философские аспекты
Итак, ПЕРВАЯ ГЛОБАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА наших дней - все еще сохраняющаяся
УГРОЗА ТЕРМОЯДЕРНОГО ПОЖАРА. Призрак "судного дня", "омницида", уничтожения
всех и вся еще бродит по планете. Возможности возникновения "всесжигающего
пламени" и последующей "ядерной зимы" отнюдь не абстрактны, у них есть
зримые черты.
Действительно, договоры о сокращении стратегических ядерных арсеналов
подписаны, молчаливо соблюдаются, но еще ни одним ядерным государством не
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76
