ясно. Не слушайте тех, кто говорит: “Вот это я знаю слишком хорошо, чтобы
уметь выразить”. Если они этого не могут, так это оттого, что не знают или
из лени не пошли дальше поверхности вещей. Зная, что не существует сражений
выигранных, я обзавелся вкусом к сражениям проигранным: они требуют от нас
всей души, умеющей поднять вровень и с поражениями, и преходящими победами.
Рано или поздно приходится выбирать между действием и созерцанием, зная,
что действие само по себе бесполезно, но что поступать надо “как если бы”.
Есть лишь одно полезное - то, что переделывало бы человека и жизнь на
земле. Революция - протест человека против своей судьбы, в кот. человек
стремится превзойти себя. К завоевателям относятся только те, кто чувствует
достаточно сил, чтобы быть уверенным в своей способности жить постоянно на
этих высотах и полностью сознавать свое величие. Нам не нужна сила,
разлученная с проницательностью. Для них существует лишь одна роскошь -
роскошь человеческих взаимоотношений. В этом уязвимом мире т.о. все, что
человечно и только человечно, обретает еще более жгучий смысл.
Абсурдное творчество.
Философия и роман. Самый абсурдный персонаж - творец, чье
метафизическое счастье состоит в том, чтобы поддерживать абсурдность мира.
Как и войну, так и абсурд невозможно отрицать: на ней или выживают или
гибнут. Абсурдом приходится дышать, признавать его уроки и облекать их в
плоть. Произведения искусства - единственная возможность в этом мире
утвердить свое сознание и зафиксировать его приключения. Творить - это жить
дважды. Все люди абсурда стараются изобразить, повторить и воспроизвести
действительность, в кот. они живут. Задача человека абсурда - все испытать
и описать с позиции прозорливого безразличия. Произведение искусства -
исчерпание определенного опыта, его смерть и приумножение. Оно впервые
выводит дух во вне и помещает его перед другими людьми, указывая тот
безысходный путь, по кот. все мы движемся. Родственное между различными
интеллектами заключается не в общности заключений, а в общности
противоречий, кот. выявляют все антиномии мысли, вовлеченной в абсурд.
Противопоставление философии и искусства - произвольно и, наверняка,
ошибочно. Художник так же, как мыслитель, вкладывает себя в свое
произведение и в нем самоосуществляется. Чтобы абсурдное произведение стало
возможно, должна быть приведена в действие предельно ясная мысль.
Произведения искусства рождаются из-за отказа разума рассуждать о
конкретном. Задача абсурдного художника в том, чтобы умение жить
превосходило у него умение писать. Мыслить - хотеть создать некий мир, где
преодолевался бы разлад между миром и человеческим бытием, утверждая
бесполезность объяснений и описывающих наличное. Произведения является
зачастую являются не высказанной прямо философией, ее зримым подтверждением
и увенчанием, без кот. оно бы не состоялось. Это творчество, кот. есть так
же познание, отказывается от безусловного, иллюзий и надежды. Она описывает
то, что есть, без того, чтобы это наделять смыслом, кот. то не имеет, т.к.
его существовании состоит не в том, чтобы иметь смысл. Но как в философии,
так и в творчестве порой имеет место прыжок, и разбор того, где мысль
удаляется от абсурда должен помочь пониманию того, как в мысль проникает
иллюзия.
Кириллов. Все герои Достоевского задаются о смысле жизни. Их ответ =
жизнь являет собой ложь - или она вечна. Человек, убедившейся в том, что
существование - абсурд для того, кто не верит в бессмертие души,
заканчивает зачастую “логическим самоубийством”, определяя природу,
произведшею его на страдание к уничтожению вместе с собой. Самоубийца
кончает с собой, т.к. в метафизическом плане он уязвлен. Он чувствует что
бог необходим, но он знает, что его нет и быть не может. Таков Ставрогин,
присуждающей себя к смерти, чтобы стать богом. Если Бога нет, Кириллов -
бог. Если Бога нет, Кириллов должен себя убить. Следовательно, К. должен
себя убить, чтобы стать богом. Такова абсурдная логика. Божество, о кот.
идет речь, является вполне земным. Его атрибут - своеволие. Стать богом -
это просто быть свободным на земле, а не находится в услужении у
бессмертного существа. Почему же тогда самоубийство? Поскольку люди этого
не ведают, им нужна проповедь. Кириллов приносит себя в жертву из-за любви
к человечеству. Это педагогическое самоубийство. “Я несчастен, - говорит
К.,- ибо обязан заявить своеволие”. На смерть его толкает не отчаяние, а
бескорыстная любовь к ближним.
Но сам Достоевский отрекается от своих героев: “Если убеждение в
бессмертии так необходимо для чел. бытия (что без него чел. приходит к
мысли о самоубийстве), то, стало быть, оно и есть нормальное состояние
человечества, а коли так, то и само бессмертие души человеческой существует
несомненно”. Это противоречие позволяет нам сказать, что мы имеем дело не с
абсурдным творчеством, а с творчеством, в кот. ставится вопрос об абсурде.
Ответ Достоевского своим героям (Кириллову): жизнь есть ложь, и она вечна.
Абсурдное творчество не дает ответов.
Творчество без будущего. Итак, надежду нельзя устранить навсегда. Она
наиболее осаждает тех, кто хотел бы от нее избавится. Она постоянно уводит
человека с определенного им пути. Это показывает насколько сложна абсурдная
аскеза, отказывающая в бытии всякому умиротворению. Трудится и творить “ни
для чего”, зная что у созданного тобой нет будущего, и сознавать при этом,
что это столь же неважно, как и строить на века - вот трудная мудрость
одобряемая абсурдной мыслью. Она должна придать окраску пустоте. Если у
творчество и бывает завершение, то это только смерть самого творца. У
человеческой воли нет другой задачи, кроме поддержания сознания в
деятельном настрое. Творчество является свидетельством единственного
достоинства человека - его упрямого бунта против своего удела, постоянства
в усилиях, полагаемых бесплодными. От абсурдного творчества надо требовать
того же, что и от мысли - бунта, свободы и многообразия. Низвергая вечное и
безусловное, оно дает явится многообразию преходящего человеческого.
Открытие абсурдности жизни позволяет окунуться в нее со всей безудержностью
страсти без будущего.
Миф о Сизифе.
Боги обрекли Сизифа таскать камень в гору за: разглашение их тайн,
надругательство над Смертью (заковал беднягу), непослушание (отпущенный из
Аида наказать слишком послушную жену (дабы проверить ее любовь, приказал по
смерти выбросить его без захоронения на площадь. Исполнила. Возмутился
послушанием, столь противном человеческой любви) решил не возвращаться. Ни
уговоры, ни гнев, ни угрозы не помогли, пока Гермес не приволок насильно
обратно по специальному постановлению Богов). Т.о. ясно, Сизиф - герой
абсурда. В его драме две стороны: подъем и спуск. Толкая наверх камень, он
в предельном напряжении и сам становится камнем, но спускаясь за своей
ношей вновь обретает время для ясности сознания, в кот. он возвышается на
своей судьбой. Если миф трагичен, то дело в сознательности героя. Трагедия
Эдипа, слепо повиновавшегося своей судьбе, начинается с момента прозрения
(кот. столь же стал моментом ослепления). “Моя старость и величие дух, -
говорит он, - побуждают меня, невзирая на столькие испытания, признать, что
- все хорошо”. Нет такой судьбы, над кот. нельзя было бы возвысится с
помощью презрения. Судьба современного рабочего не менее абсурдна.
Слова “все хорошо” изгоняют из мира богов, обращая судьбу человека в
дело сугубо человеческое, кот. людям и надлежит улаживать самим. Здесь то
и коренится молчаливая радость Сизифа, кот. так же признает, что все
хорошо, возвращаясь к своему камню и созерцая череду бессвязных действий,
кот. стала его судьбой, созданной им самим и скрепленной печатью его
смерти. Уверенный в человеческом происхождении всего человеческого,
подобный слепцу, жаждущему прозреть и твердо знающему, что его ночь
бесконечна, Сизиф шагает вовеки веков. Надо представлять себе Сизифа
счастливым, т.к. он живет во вселенной, где нет хозяина и кот. не кажется
ему ни бесплодной, ни никчемной.
Ленин «К вопросу о диалектике».
Раздвоение единого и познание противоречивых частей его - есть суть
диалектики. Это противоборство различного в математики - + и -,
дифференциал и интеграл, в механике - действие и противодействие, в физике
- положительное и отрицательное электричество, в химии - соединение и
диссоциации атомов, в общественной науке - классовая борьба.
Сущее осуществляется в единстве и борьбе противоположностей, определяя его
“самодвижение” как источник и принцип.
Выделяет две концепции развития и эволюции: 1. Как уменьшение и увеличение,
повторение и 2. Единство противоположностей - раздвоение единого на
взаимоисключающие противополжности и взаимоотношения между ними.
1. пуста, выносит основу развития из самого развивающегося. 2. Направлена
на познание самого источника “само”движения. Только она дает ключ к
“скачкам”, к “перерыву постепенности”, к “превращению в противоположность”,
к уничтожению старого и возникновению нового.
Единство противоположностей условно, временно, преходяще, относительно.
Лишь их борьба абсолютна, как абсолютно развитие и движение. Но для
объективной диалектики различие между абсолютным и относительным не
абсолютно, но относительно. Для нее и в релятивном есть абсолютное.
Диалектика частного и общего - каждое общее есть в своем частном, каждое
частное отсылает к своему общему - понятие об объективной необходимости.
Для субъективизма и софистики релятивное только релятивно и исключает
абсолютное.
Диалектика свойственна всему познанию человека. Диалектика есть
естественная теория познания.
Познание развивается в виде кругов. Античная - от Демокрита до Платона и
диалектики Гераклита.
Возрождение - Декарт, Гассенди, Спиноза.
Новая - Гольбах - Гегель (через Беркли, Юм, Кант)
Гегель-Фейербах-Маркс.
Диалектика - живое, многостороннее познание, приближение к
действительности, кот. несоизмеримо богаче “метафизического” материализма,
кот. не может применить диалектику к процессу познания. Но как он, так и
философский идеализм (он же поповщина) - ограниченные стороны общего
процесса диалектического познания.
Познания человека - кривая линия, приближающаяся к ряду кругов, к спирали.
У философского идеализма есть гносеологические корни, но он пустоцвет,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67
