Академик Н. Федоренко, оценивая последствия решения, принятого ЦК КПСС в 1988 году о введении так называемых договорных и свободных цен, отмечает, что оно «привело к дальнейшему углублению разрыва между товарной массой и денежными доходами населения. Если в 1987 году этот разрыв (или, как еще называют, «навес») не был трагическим и составил 12 млрд рублей, то в 1988 году он увеличился почти в 4 раза (45 млрд рублей), а к 1991 году составил уже 100 млрд рублей». Добавим его же оценку и другого решения власти — «ускорения», на реализацию которого в 1988 году «вбухали 59 млрд необеспеченных рублей. Результатом стал невидимый и немыслимый 127-миллиардный дефицит госбюджета на 1989 год»2.
Дефицит бюджета в 1991 году, по оценкам Всемирного банка, составил 31% ВВП3. Сделаем ссылку и на мнение Е. Ясина: «Потоки рублей из республик изливались в Россию. Денежная масса выросла в 4,4 раза, все еще подконтрольные цены - в 2 раза (на 101,2%). Дефицит валюты для оплаты импорта за 10 месяцев 1991 года составил 10,6 млрд долларов США. Для его покрытия последнее союзное правительство продало часть золотого запаса на 3,4 млрд долларов, растратив, кроме того, средства предприятий, организаций, местных органов власти на счетах Внешэкономбанка СССР на 5,5 млрд долларов»4. К тому же внешний долг СССР в 1991 году достиг 84 млрд долларов против 28,5 в 1985-м, а остаток на счетах Внешэкономбанка в иностранных банках сократился за 1986-91 годы с 14,5 до 6,4 млрд долларов, т.е. почти в 2,8 раза5.
'Гайдар Е. Долгое время. М.: Дело, 2005. С. 355.
2Там же. С. 407.
3Russian Economic Reform. Crossing the Threshold of Structural Change. World Bank. 1992.
4Ясин Е. Российская экономика. М., 2003. С. 195.
5Гайдар Е. Долгое время. М, Дело, 2005. С. 345.
В 1990-1991 годах было отмечено сокращение потребления населением продуктов питания по всем основным их видам. «Продажа колбасы... снизилась за 1991 год на 24% (с 1835 до 1393 тыс. тонн), молокопродуктов - на 41% (с 21,5 до 12,7 млн тонн), консервы, которые годами лежали на прилавках продуктовых магазинов, стали стремительно раскупаться: их продажа возросла почти в 2 раза. Если товарные запасы в розничной торговле (на конец года) в днях товарооборота в 1985 году составляли 93 дня, то в 1990-м этот показатель снизился до 44, а в 1991-м - до 39 дней»1.
Далее Ясин пишет: «...Надвигалась угроза голода. Нормы отпуска по карточкам в большинстве регионов к концу 1991 года составили: сахар - 1 кг на человека в месяц, мясопродукты - 0,5 кг (с костями), масло животное - 0,2 кг... дефицит зерна по импорту составлял 17,35 млн тонн. Чтобы закупить такое количество, требовалось около 3 млрд долларов. В кредит уже никто не поставлял»2.
Вот как обрисовал ситуацию в конце 1991 года О. Лацис: на прилавках крупного продуктового магазина можно было увидеть только мохер. Если что-то и появлялось съестного, то оно раскупалось в считанные минуты. А так мохер, мохер, мохер3.
Еще более жуткую картину 1991 года обрисовали политики из окружения М.С. Горбачева и ученые-экономисты, сомневаться в объективности которых не приходится. Приведем их высказывания из книги Е. Гайдара. По словам помощника М.С. Горбачева, А. Черняев писал: «Гибнет урожай, рвутся связи, прекращаются поставки, ничего нет в магазинах, останавливаются заводы, бастуют транспортники. Что будет с Союзом? Думаю, что к новому году мы страну иметь уже не будем. И это на фоне последнего дефицита»4. (Речь идет о дефиците хлеба. -А.Е.)
Академик Н. Федоренко писал, что рост бюджетного дефицита 1989 года вызвал крах советской экономики, финансовый развал СССР. По его мнению, «распад финансов, последовавший за развалом СССР, разрушение народного хозяйства... привели к сокращению производства, обесценение зарплаты вызвало забастовочное движение и развал профсоюзов; прилавки опустели полностью. Угроза голода в стране стала реальной»5.
Об этом писал академик Л. Абалкин в сентябре 1991 года: «Сейчас, например, принимается Договор Явлинского. Только выработка предусмотренного в нем пакета конкретных соглашений потребует нескольких месяцев напряженной работы. Мы же исходили из убеждения в том, что если в течение максимум двух месяцев не будут произведены чрезвычайные меры (выделено мною. - А.Е.) по стабилизации финансово-денежного положения в стране, то нас ожидает социальный взрыв, по сравнению с которым то, что происходило в августе, это, извините, не более чем вечер бальных танцев... У меня есть записка, подготовленная сотрудником института
'Ясин Е. Российская экономика. М., 2003. С. 195.
2Тамже. С. 195
3Там же.
"Гайдар Е. Долгое время. М.: Дело, 2005. С. 345.
'Федоренко Н. Россия на рубеже веков. М.: Экономика, 2003. С. 407.
О. Роговой: из нее вытекает, что нам дается срок два месяца, после чего наступит развал экономики, коллапс. Это же подтверждают и другие расчеты... Можно спорить, насколько правилен этот прогноз в деталях. Но пока мы будем сопоставлять проекты и концепции, их некому будет читать»1 (выделено мною. -А.Е.).
Такова была реальная ситуация в СССР в сентябре 1991 года. Невозможно подозревать авторов, чьи оценки приведены здесь, в искажении или преувеличении фактов.
В Казахстане ситуация тоже была тяжелой. Данные о падении производства и росте инфляции были приведены выше. Бюджетный дефицит достиг, по одним цифрам, 16,5, а по другим - 26,5% ВВП. Прилавки магазинов тоже были пусты, приобретать продукты можно было только на «черном рынке», где цены были в 4-5 и даже в 7-10 раз выше государственных. Так, килограмм мяса, стоивший в магазинах 1 руб. 80 коп., на черном рынке можно было приобрести только за 8-9 рублей, килограмм индийского чая стоимостью в магазине 3 руб. 80 коп. - за 15-20 рублей. Непродовольственные товары невозможно было найти не только в магазинах, но и на «черном рынке».
Не случайно здесь приводятся достаточно длинные цитаты из работ некоторых видных ученых России, одни из которых являлись яростными сторонниками «шоковой терапии», а другие - столь же яростными ее противниками. Крайне важно, что существовало трезвое понимание ситуации такими авторитетными учеными, как академики Н. Федоренко, С. Шаталин, Н. Петраков, Л. Абалкин. Они признавали, что экономический кризис, как уже отмечалось, происходил задолго до начала рыночных реформ, в частности «шоковой терапии», и, что примечательно и важно, они признавали наличие не просто экономического кризиса, но и краха экономики, развала финансовой системы СССР еще задолго до не только «шоковой терапии», но и до появления в правительстве тех реформаторов во главе с Е. Гайдаром, о которых они говорят язвительно, подчеркивая свое превосходство над «западниками».
Е. Гайдар и его команда появились в правительстве России только в ноябре 1991 года. Тогда Л. Абалкин в своем сентябрьском интервью подчеркнул, что через два месяца произойдет развал экономики. Значит, не реформаторы развалили экономику, как не перестают утверждать многочисленные политики и экономисты России и Казахстана и других бывших союзных республик, а те, кто до этого был у власти СССР: М. Горбачев, Н. Рыжков, В. Павлов, Л. Абалкин, С. Шаталин, Н. Петраков и многие другие, организовав многолетнюю говорильню о стабилизации, о выводе страны из кризиса, о переходе к рынку, в ходе которой, по выражению Н. Федоренко, как из рога изобилия, посыпались реформаторские «стабилизационные» и «социальные программы»2. Это было время «сочинения бумаг, написания концепций и программ», которые имели чаще всего один результат: после обсуждения каждой программы люди сметали все, что оставалось в магазинах, и бежали на «черный рынок», чтобы запастись всем съедобным, вызывая новый взлет цен.
'«Деловой мир», 25 сентября 1991 г.
2Федоренко Н. Россия на рубеже веков. М.: Экономика, 2003. С. 407.
Какими же были предлагаемые срочные чрезвычайные меры, способные предотвратить надвигавшуюся угрозу?
Вспомним, что в марте 1991 года, после того, как исчерпались все резервы административно-командной плановой экономики, правительство Н. Рыжкова приняло решение о переходе к рынку. Только отмена фиксированных цен, предоставление хозяйствующим субъектам полной свободы действий и переход к открытой экономике могли оживить производство и торговлю на рынке, открыть дорогу импортным товарам. Правда, при постепенном переходе к отмене фиксированных цен была велика вероятность, что основные механизмы централизованной плановой экономики, в частности ценовое регулирование и ограниченность свободы хозяйствующих субъектов, сохранились бы еще надолго. А следовательно, катастрофическое положение в обеспечении рынка товарами для населения оставалось бы на неопределенное время неустраненным, что было чревато многими опасными последствиями, прежде всего социальным взрывом.
Именно это заставило правительство России 2 января, а в Казахстане 6 января 1992 года пойти на одномоментную либерализацию всех цен, за исключением цен на товары первой необходимости 10-12 наименований.
Несмотря на то, что и прежнее правительство СССР, а затем и правительство РФ во главе с Е. Гайдаром прогнозировали рост цен в январе-феврале при их либерализации в 2-2,5 раза, что считалось в стране неприемлемым, в действительности цены повысились в 3-3,5 раза1. Такой всплеск цен на потребительские товары и обесценивание в одночасье сбережений ввергли население в настоящий психологический шок, от которого оно долго не могло оправиться.
Почему руководство и правительство Казахстана выбрали стратегию «шоковой терапии»? Был ли этот шаг их ошибкой? Эти вопросы обсуждаются до сих пор, поскольку многие эксперты и политики, в том числе авторитетные зарубежные экономисты, все наши невзгоды связывали и продолжают связывать с «шоковой терапией».
'На самом деле они выросли в 3-3,5 раза. Такая ошибка была неизбежна, т.к. в конце 1991 года некогда было проводить расчеты. В 1990 году при обсуждении Концепции перехода Казахстана к рынку я ставил вопрос о необходимости проведения с помощью межотраслевого баланса предварительных прогнозных расчетов роста цен после объявления об их либерализации, с тем чтобы правительство в своей экономической политике (бюджетной, денежно-кредитной, политике доходов и т.д.) ориентировалось на приблизительные цифры и нацеливало товаропроизводителей на примерный рост цен как верхний его предел. Однако в ходе обсуждения концепции экономическая комиссия, не поняв значения этих расчетов, сочла их ненужными, если все равно будем либерализировать цены.
Оказывается, я был не одинок в этом вопросе. Через несколько лет из книги Е. Гайдара «Дни поражений и побед», изданной в 1997 году, я узнал, что вычислительный центр Госплана СССР проводил такой расчет. По этому поводу он пишет: «Объем денежного навеса определить невозможно (особенно после павловской «купюрной реформы», окончательно подорвавшей доверие к рублю), но ясно, что он чрезвычайно велик. Между тем, готовясь к освобождению цен, необходимо определить хотя бы приблизительный масштаб первоначального всплеска инфляции, который связан с ликвидацией избыточных денежных средств, непокрытых товарной массой». Нетрудно понять, что тогда мне было немыслимо объяснить членам Государственной комиссии по экономической реформе необходимость проведения прогнозов, расчетов на таком языке.
Позже из газеты «Известия» я узнал, что в послевоенный период в годы реформ в Италии по рекомендации лауреата Нобелевской премии по экономике В. Леонтьева были проведены такие расчеты с использованием его межотраслевого баланса.
Президент Казахстана Н. Назарбаев и правительство республики могли не пойти на такой шаг. Как, например, это сделали Туркменистан, Узбекистан, Беларусь. Казахстан как независимое суверенное государство был вправе самостоятельно выбрать стартовую политику перехода к рынку и проведения рыночно ориентированных реформ (Ельцин и Гайдар никому не навязывали «шоковую терапию»). Ведь последствия одномоментной либерализации цен как в социально-экономическом, так и в политическом аспекте были непредсказуемыми, особенно если иметь в виду, что в 1991 году социально-экономическая ситуация в Казахстане была значительно лучше, чем в России.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85
