§ 3. Мировой опыт радикальных реформ
История свидетельствует, что в катастрофических для страны ситуациях, подобных той, что сложилась в России в 1990-1991 годах, власть вынуждена пойти на чрезвычайные или, как иначе говорят, на радикальные, а потому болезненные для народа меры. Такая ситуация сложилась в Германии в 20-е годы прошлого века, когда она была охвачена гиперинфляцией, в России - в годы разрухи народного хозяйства, наступившей после революции 1917 года, и в ведущих капиталистических странах, особенно в США в годы Великой депрессии 1929-1933 годов.
Первой радикальной мерой большевиков, принятой в 1918 году для спасения страны от голода и холода, и в первую очередь для снабжения армии и рабочих хлебом, был режим «военного коммунизма» с его продразверсткой, согласно которой власть большевиков силами армии и ОГПУ отбирала повсюду у крестьян все съедобное, что у них было. Сказать, что это было ужасно, значит ничего не сказать. Этот режим продолжался более трех лет. И когда большевики увидели, чем может обернуться для страны и для них самих продолжение этого режима, они ввели взамен другую радикальную меру - продналог, или так называемую новую экономическую политику (НЭП). Ввели они ее вопреки своему учению и принципам строительства социалистического общества, которыми фанатично руководствовались и всякое отклонение от них рассматривали как предательство пролетариата, несмотря на массовое недовольство рядовых членов партии и даже многих членов руководства. Она привела к возрождению в России рыночных принципов хозяйствования, к расцвету стихийной рыночной торговли. Хотя основные предприятия и внешняя торговля оставались в руках государства, мелкая торговля, биржи и кооперативы становились частными. Дальнейшее продолжение получили арендные отношения, в том числе и аренда с выкупом.
Для большинства большевиков и пролетариата все это тоже было шоком: вроде пролили кровь за социализм, власть рабочих и крестьян, боролись с буржуазией, а теперь заново возрождается буржуазное общество.
В 1933 году новый президент США Ф. Рузвельт, приняв страну с безжизненно стоявшими заводами, разорившимися в массовом порядке фермами, повсюду умирающими от голода и холода людьми, при огромном перепроизводстве товаров и лежащих на нуле ценах, стал решительно применять жесткие, экстренные меры, которые трудно было назвать более человечными, менее болезненными и радикальными, чем «шоковая терапия». Когда банкиры, запуганные слухами о национализации банков, один за другим отходили от дел, в конгрессе был принят «Чрезвычайный закон о банках», в результате которого все банки, которые были признаны «здоровыми», под страхом раскрытия президентом США тайн всех банков и богатства банкиров открылись с возвращением всех вкладов, но 2 тысячи банков были лишены лицензии.
Президентом были приняты такие меры, как распахивание 10 млн акров уже засеянных хлопком земель, уничтожение одной четвертой всех посевов, забой 6 млн голов свиней. Это при свирепствующем в стране голоде и безработице, массовом разорении фермеров! «Газеты, выражая полную растерянность общества перед такими противоестественными, с точки зрения здравого смысла, поступками, писали: «Мы, привыкшие молиться о нашем хлебе насущном, теперь молим Бога о том, чтобы у нас этого хлеба не стало. Это столь же своеобразная ненормальность в области богословия, сколь и в области экономики»1. Когда на заседаниях правительства кто-нибудь упоминал об этих мерах, Рузвельт, как свидетельствует его помощник, всегда виновато опускал глаза.
В 1920-1923 годах Германия, потерпевшая поражение в Первой мировой войне, была охвачена гиперинфляцией, сопровождавшейся огромным бюджетным дефицитом и разрушающейся промышленностью, резким падением курса марки к доллару и массовым оттоком капитала из страны, что напоминает ситуацию 1990-1991 годов в России.
Чтобы вывести страну из этого кризиса, правительство Германии 15 октября 1923 года решило провести денежную реформу. За ночь были выпущены в обращение новые деньги - «рейхсмарки», были резко ограничены кредиты в экономику и биржевые расходы с немедленным сокращением численности государственных служащих на 25% с последующим сокращением еще на 10% до января 1924 года. Прекратилось кредитование правительства Центробанком. В ноябре 1923 года с инфляцией покончено.
Ситуации в Германии 1920-1913 годов и в России 1990-1991-х были похожи, и меры, соответственно, тоже оказались схожими. Одномоментная конфискационная денежная реформа 1923 года в Германии была не менее болезненна, чем одномоментная либерализация цен в России в январе 1992 года. Разница состояла в том, что России из-за политической ситуации, вызванной кардинальной сменой политической системы, не хватило последовательности и решительности в проведении дальнейших антиинфляционных мер.
Очень схожими являются и продналог, введенный большевиками в 1921 году, и одновременная либерализация цен на все товары и услуги, введенная правительством России 2 января 1992 года. Ведь НЭП - это свободная цена, введенная для спасения страны от голода с помощью оживления стихийной торговли, открытия дороги мелким частным собственникам.
Если, с одной стороны, военный коммунизм тогда был не менее болезненным для подавляющего большинства граждан страны, чем «шоковая терапия», если учесть, что промышленность замерла, основная масса крестьян была разорена, страну охватили массовая безработица, бедность и нищета, у большей части населения не было денег на продукты питания, то, с другой стороны, НЭП был спасением от голода и холода.
Особняком стоит опыт США по выводу страны из Великой депрессии. Радикальность и жесткость принятых тогда мер ничем не уступают «шоковой терапии». Некоторые ученые, не понимая сути и особенностей Великой депрессии, охватившей капиталистические страны, и, соответственно, мер правительств этих стран, в частности США, считают, что их опыт нужно перенять. Так, доктор экономических наук А. Бачурин пишет: «Как известно, в 1929-1933 годах
''Королькова Б. Новый курс Ф.Д. Рузвельта: предпосылки, логика результаты/'/Вопросы экономики. №11.1992.
в весьма трудном экономическом положении оказались многие капиталистические государства. В США осуществленные президентом Ф. Рузвельтом кардинальные преобразования носили комплексный характер и позволили решить ряд сложных проблем, в том числе сократить безработицу и увеличить спрос на товары. Этот опыт реформирования экономики более полезен для России, нежели монетаристские рекомендации, не разделяемые многими западными учеными»1.
Такие критические высказывания и рекомендации по проведению реформы в России без учета сути и особенностей кризиса, специфики применявшихся, например Рузвельтом, мер в конкретном случае, разницы теории Кейнса и монетарной теории характерны для многих ученых-экономистов постсоветских стран.
На самом деле Великая депрессия и постсоветский системный кризис - это разные типы экономических кризисов. Следовательно, в борьбе с ними должны применяться различные методы. Так, Великая депрессия - это кризис с называемым в западной литературе недопотреблением, а в советской литературе - с перепроизводством. В США тогда произошло огромное скопление избыточных товаров, все предприятия простаивали, не проявляли признаков жизни, фермерские хозяйства были разорены, страна была охвачена безработицей невиданного масштаба, не было заработков, кругом царила бедность и нищета, спрос на товары упал до минимума, цены сведены к нулю. Предприятия не могли возобновить производство.
Задача правительства США в такой ситуации состояла в том, чтобы оживить спрос, повысить цены, т.е. возродить инфляцию (а не подавить, как в России). Вот почему Ф. Рузвельт высказался за бесчеловечное решение о сокращении предложения ряда потребительских товаров, чтобы вызвать повышение спроса и рост цен. Одновременно из бюджета выделялись крупные средства в виде субсидий на организацию общественных работ и подготовку строительных объектов, на кредиты фермерам, на создание рабочих мест и отправку безработных молодых людей в лесные регионы. Рост бюджетных расходов и бюджетного дефицита не пугал правительство США, т.к. в стране была не инфляция, а дефляция. Все это позволило оживить спрос и цены, что, в свою очередь, стимулировало рост производства и занятости. В США тогда важнейшей задачей было не подавление, а стимулирование роста инфляции.
В российском кризисе - все наоборот. В его основе лежали недопроизводство, острый тотальный дефицит всего, избыточными являлись не товары, а деньги, имел место огромный неудовлетворенный спрос. Это значит, что в экономике был накоплен большой инфляционный потенциал, причиной которого являются поддерживаемые государством искусственно заниженные цены, которые постоянно загоняют инфляцию вовнутрь «организма» экономики, где она, как злокачественная опухоль, пожирает экономику изнутри, подтверждением чего является присущий советской экономике нарастающий хронический дефицит. Поэтому в России задача стимулирования спроса не стояла. Наоборот, нужно было расти производству. Но при заниженных фиксированных ценах и огромной скрытой инфляции этого добиться было невозможно. Только
'Бачурин А. Радикальная экономическая Россия и ее проблемы/УЭкономист. 2000. № 3.
освободив цены, сделав инфляцию открытой и подняв ее до допустимого уровня, можно создать нужный стимул и необходимые условия для роста производства. А для подавления инфляции нужно использовать только монетарные меры, т.к. она является монетарным явлением, что и делало правительство России. Кстати, в 1934 году и в США предпринимательское сообщество потребовало от Рузвельта сделать инфляцию открытой, что и было сделано.
Однако правительству России приходится проводить свою реформу в принципиально других социально-политических и экономических условиях, вызванных сменой политической системы и разрывом высокоинтегрированных межреспубликанских хозяйственных связей, чего не было ни в Германии, ни в США и ни в КНР. В связи со сменой политической системы в России старые политические, экономические и правовые институты не работали, да они и не пригодились бы для новой системы, а новые еще не были созданы, т.к. их создание и становление могло занять много времени. Кроме того, реформа проводилась в условиях непримиримого политического противостояния, в напряженнейшей политической атмосфере, при слабости власти. Дальнейший ход реформы в Казахстане также складывался под действием этих факторов.
Таким образом, радикальные меры правительства, предпринятые в 1992 году, укладываются в ряд подобных мер, уже использованных в мире в глубоких кризисных ситуациях, и не являются изобретением случайно попавших, по мнению маститых ученых и политиков, в правительство «российских демократов» «детской команды реформаторов». Эти меры были адекватными специфике российского кризиса и условиям, сложившимся в 1990-1992 годах.
Но мы должны помнить, что в критической ситуации в любой стране рано или поздно правительство прибегнет к радикальным, чрезвычайным мерам, будучи уверенным, что мало кто его поймет и простит его за это. Радикальные меры - это всегда нестандартные и очень болезненные меры, они всегда остро ощущаются народом и запоминаются надолго. Их будущие плоды могут быть поняты только со временем, и то не всеми и неоднозначно. Авторы радикальных реформ никогда не пользовались при жизни особым уважением.
Глава VI. Приватизация государственной собственности в Казахстане
§ 1. Необходимость и проблемы приватизации государственной собственности
Переход от централизованной плановой экономики к рыночной предполагает, наряду с либерализацией цен на все товары и услуги, и формирование частной собственности за счет, главным образом, приватизации государственной собственности, на долю которой в СССР приходилось более 90% всей собственности в стране. Рыночная экономика насколько не может функционировать и развиваться без свободных цен, настолько же - и без преобладающей частной собственности. Это означает, что собственность должна принадлежать преимущественно частным лицам. Слова «преобладающей» и «преимущественно» произнесены здесь не зря, т.к. трудно найти страну, где не было бы государственной собственности. Также мы не видим в мире страны с рыночной экономикой, где преобладает государственная собственность или она оказывается полностью государственной.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85
