Источник; расчеты МЭБП.
Эта линия еще более откровенно и агрессивно проявляется и в бюджете на 2006 год. Только в проекте республиканского бюджета предусматривалось бюджетное кредитование на сумму 58,2 млрд тенге, или 4,1% всех его расходов, и на бюджетные программы, направленные на реализацию инвестиционных проектов, на сумму 300 млрд тенге, или 20,4% его расходов.
Таким образом, в стране складывается весьма расточительная фискальная политика, характеризующаяся, с одной стороны, все большим и большим раздуванием бюджетных расходов, а с другой - безоглядной раздачей компаниям явных, скрытых и перекрестных субсидий и налоговых и кредитных льгот.
Политика массированного инвестирования развития производства в различных отраслях, обозначенных приоритетными, из государственных ресурсов не нова. В некоторых богатых нефтью и газом странах мира попытки властей таким образом использовать нефтегазовые доходы для развития отраслей несырьевого сектора казались естественными, а потому и оправданными. Так поступали в Мексике, Венесуэле, Нигерии, Алжире и в других странах. Устоять перед соблазном вырваться вперед за счет текущего в руки «моря» нефтедоходов было выше человеческих сил. Искушение было огромное. Однако их благородные намерения неожиданно для них самих привели к противоположному результату: к бесшабашному растранжириванию огромных нефтяных доходов через государственное инвестирование ненефтяных торгуемых отраслей, выделение субсидий фирмам, льготное кредитование и налогообложение, социальные расходы и т.д. Завершилось все это макроэкономической дестабилизацией, резким ухудшением экономического и социального положения стран и, как ни странно, накоплением огромных внешних долгов.
Массированное государственное внутреннее инвестирование ненефтяных торгуемых отраслей для реализации крупных национальных проектов не помогло, и ни в одной из таких стран так и не был достигнут какой-либо прогресс.
Естественно, во всех этих странах не только возник синдром «голландской болезни», но и процветала крупномасштабная коррупция, охватившая сверху донизу все ветви власти. Сегодня мировой опыт, включая опыт бывшего СССР и даже наш тринадцатилетний, убедительно показывает, что использование государственных средств на внутреннее инвестирование производства и социальное субсидирование, как правило, завершается разорением страны.
Эти средства, помимо оживления инфляции и укрепления реального обменного курса национальной валюты, итогом которых является финансовый и экономический кризис, разворовываются, а то, что остается, в лучшем случае тратится на создание неэффективных производств, реализацию пышных и непосильных проектов. В итоге нефтяные доходы бездарно, расточительно проматываются и проедаются. Но, к сожалению, это будет понято только по истечении значительного времени, когда вернуть и эти ресурсы, и упущенное время станет невозможным. А до этого страны будут веселиться на незаработанные легкие, или лучше сказать, шальные деньги, не будут их копить, а будут тратить.
В связи с этим ознакомлю читателей с опытом Мексики и Норвегии.
Опыт мексики по расточительному проматыванию своих природных ресурсов1.
Примечательно, что в Мексике признаки «голландской болезни» появились еще до того, как она начала экспортировать нефть в 1970 году, они были вызваны бумом в экспорте сельскохозяйственной продукции, поскольку наблюдалось неуклонное повышение стоимости нацвалюты в других валютах.
Мексика стремилась строить автаркическую экономику на базе своего сельского хозяйства, вместо того чтобы провести реформу на поднятие трудоемких производств товаров на экспорт в США. Реформы были блокированы влиятельными политическими группировками, вдоволь отъевшимися на доходах от экспорта стратегических ресурсов.
Так первый раз проявилась «голландская болезнь» и возникли вызванные ею проблемы. Правительство попыталось решить их двумя Большими рывками. Первый рывок (1972-1975 годы) был направлен на решение проблем после появления спада в сельскохозяйственном буме.
Преобладали государственные инвестиции, которые росли на 15% в год, а частные - только на 3%. Они направлялись в основном на ускорение индустриализации в тяжелой и химической промышленности. В энергосекторе крупномасштабные инвестиции направлялись на нефтехим-продукты и удобрения, на добычу нефти. Большие инвестиции были направлены на производство стали и развитие производства подвижного состава, машинное и электронное оборудование.
После первого нефтяного шока 1974-1978 годов субсидии на экспорт оказались недостаточными, и правительство обратилось за иностранными займами.
Первый Болыиой рывок увеличил траты на общественные нужды с 21% ВНП (1966-1970 годы) до 33% ВНП, подняв инфляцию втрое, до 15%, между 1971-м и 1975 годом. Дефицит бюджета в 1975 году расширился до 4,8% ВНП.
Рост правительственных и общественных расходов привел к финансовому дефициту проектов госсектора в 10% ВНП. И сельское хозяйство, и защищенные секторы промышленности росли медленно. Поскольку обменный курс был неизменным, стоимость нацвалюты увеличилась, и экспорт промышленных товаров продолжил спад из-за недостаточных субсидий. В результате к 1976 году ВНП снизился с 8,3 до 3%.
Правительство продолжало поддерживать низкие банковские процентные ставки, но увеличило коэффициент банковских резервов с 30 до 50%.
Было подорвано доверие к правительству, оно стало девальвировать песо, в 1976—1977 годах около 4,5 млрд долларов США частного капитала покинули страну, ставки сбережений упали и частные инвестиции снизились с 14 до 12%> ВНП. Для сохранения курса обмена песо правительство заняло большие суммы денег из иностранных источников. Внешний долг достиг 25 млрд долларов.
'Составлено по информационно-аналитическим материалам Агентства по управлению стратегическими ресурсами при Президенте РК. 1997.
Произошла смена президента страны. Начался второй Большой рывок. Его политика переместилась в сторону экспорта и открытости экономики, была поддержка МВФ, начали улучшаться макропараметры экономики.
Когда были открыты огромные запасы нефти, правительство отказалось от дальнейшего проведения либерализации, надеясь на обеспечение и без этого экономического роста за счет использования нефтяных рент. Широкое использование нефтедоходов нашла расхлябанная экономическая политика. Мексика прекратила сотрудничество с МВФ.
Большая прибыль от нефти во время второго нефтяного шока (1979 год) породила упоительную эйфорию, что сняло все ограничители по осторожному использованию средств в умах как простых людей, так и политиков.
Вместо того чтобы сберечь часть доходов, правительство привлекало дополнительный приток денег в бюджет (1,8% ВНП) с 1979-го по 1984 год. 4/ всех доходов ушло в виде госинвестиций, которые в 1980 году составили 28% ВНП. Они в основном были потрачены на долгосрочные проекты общественного сектора (на развитие тяжелой и химической промышленности, а также на добычу нефти). Но налоговые ставки граждан за счет нефтяных доходов не увеличивались. Так как курс нацвалюты рос, увеличивались импорт и потребление импортных товаров населением.
Поучителен следующий пример. Госинвестиции на одну только нефтяную компанию «Ре-тех» составили в 1981 году 4% ВНП. Причем 3А из них ушло на разведку и добычу нефти, '/ - на строительство газовых транспортных линий и чуть более '/ - на производство нефтепродуктов. И когда доходы «Ретех» оказались недостаточными для общественных расходов, то пришлось занять 10 млрд долларов в одном лишь 1981 году. Общий долг Мексики в 1982 году достиг 84 млрд долларов.
Таким образом, вся политика правительства породила обстановку расточительного расходования средств правительством и усиленного потреблением населением, что в итоге оттягивало диверсификацию ненефтяных секторов экономики. Когда нефтяной доход снизился, возникло много крупных проблем.
В общем, слабость макроэкономической политики Мексики заключалась, кратко, в следующих четырех аспектах: 1) слишком быстрое и слишком большое расходование средств на общественные цели, 2) недостаточная эффективность, 3) слишком активное потребление товаров населением и 4) недостаточная экономическая диверсификация.
Норвегия1
Опыт и положение в экономике Норвегии — самые ценные для Казахстана, поэтому опишу их подробнее.
Норвегия — сравнительно небольшая скандинавская страна с населением в 4,5 млн человек и площадью в 324 тыс. кв. км, ставшая благодаря эксплуатации своих нефтяных месторождений в Северном море богатейшей страной в Европе, — в последнее время столкнулась с серьезными экономическими проблемами, которые дают основание для пессимистичных прогнозов. Как показал опрос, проведенный недавно норвежскими предпринимателями, с 1977 года они еще не оценивали столь пессимистично состояние и перспективы развития экономики Норвегии. По мнению большинства опрошенных, в стране слишком высоки такие показатели, как обменный курс норвежской кроны, оплата труда, процентные ставки за кредиты, уровень безработицы, налоги. Многие бизнесмены жалуются на «вымирание» местной промышленности, скупку ее иностранными компаниями, «бегство» предприятий за границу. В тяжелом положении оказались даже те отрасли, по которым Норвегия раньше занимала лидирующее положение (судоходство, судостроение, разведение лососевых, добыча нефти на шельфе).
В последнее время снизилась конкурентоспособность Норвегии на мировом рынке. По мнению аналитиков, это произошло по трем основным причинам: во-первых, значительно выросла заработная плата, во-вторых, за последние два года курс норвежской кроны по отношению к другим основным западным валютам повысился в среднем на 13%, в-третьих, страна слишком мало инвестирует в НИОКР. Согласно прогнозу Центрального банка Норвегии, в ближайшие 10 лет число рабочих мест в промышленности сократится на 60 тыс., причем предприниматели считают эти цифры заниженными.
Эйфория, которую Норвегия испытывала в течение ряда лет благодаря своим нефтяным богатствам, уступает место отрезвлению, пишет в связи с этим германская газета FrankfurterAllgemeine Zeitung, анализируя положение в ее экономике. Норвежские экономисты задаются вопросом, что будет со страной лет через 25, когда, судя по прогнозам, истощатся запасы нефти на западном побережье Норвегии.
Выходом из создавшегося положения некоторые считают структурную перестройку нефтегазовой отрасли с целью повышения в ней доли добычи природного газа. Однако вышеперечисленные слабости норвежской экономики сказываются и в секторе добычи природного газа. Если до сих пор большая часть заказов на обустройство его месторождений давалась норвежским компаниям, то теперь при осуществлении крупнейшего в Европе промышленного проекта по сжижению природного газа «Белоснежка» в районе г. Хаммерфест 2/, заказов отдаются зарубежным фирмам.
'Составлено на основе материала, опубликованного в Бюллетене иностранной коммерческой информации. 2003. № 38. 3 апреля.
Почти половину доходов Норвегии от товарного экспорта дают нефть, газ и продукты их переработки, другая половина приходится на долю всех остальных отраслей промышленности. Продукция сельского хозяйства в 2001 году составляла лишь 0,2% норвежского товарного экспорта. В случае принятия предложений ВТО о сокращении субсидирования фермеров, подчеркивает министр сельского хозяйства Норвегии, эта отрасль норвежской экономики будет фактически уничтожена.
От высокого курса кроны страдает и рыбный промысел Норвегии как одного из крупнейших в мире экспортеров рыбы. Фирмы, экспортирующие рыбу, прежде всего лососевых, в 2003 году, по их подсчетам, потеряли из-за высокого курса норвежской валюты 220 млн евро. Число банкротств рыболовных компаний в 2001 году увеличилось вдвое, было сокращено 8 тыс. рабочих мест. Такая же ситуация и в лесной промышленности.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85
