В 1997 году эта тенденция стала меняться. Роста спроса на деньги в национальной валюте и, соответственно, снижения рыночных процентных ставок вслед за падением инфляции, видимо, можно будет ожидать только тогда, когда политика правительства и НБК будет пользоваться общественным доверием. Таково одно из специфических условий функционирования рыночной экономики в равновесном состоянии.
В целом все это не могло изменить уже сложившуюся тенденцию в макроэкономической стабилизации. Денежным властям Казахстана удалось не только резко снизить инфляцию, но даже перешагнуть в 1996 году заветный 40-процентный рубеж, дающий шанс переломить ситуацию и в производственной сфере. В 1996 году инфляция составила 39,9%, в 1997 году она была доведена до 17,4% и в 1998 году - до 7,1%. Это позволило утверждать, что и Казахстан наконец-то стабилизировал макроэкономическую ситуацию, доведя инфляцию до однозначного числа и падение номинального обменного курса тенге к доллару до минимума (девальвация всего на 3% в 1998 году).
В 1996 году впервые за восемь лет в Казахстане был достигнут хоть и небольшой, но все-таки рост ВВП на 0,5%, а в 1998 году под влиянием ускоренно проводимых структурно-инструментальных реформ и привлечения в 1993-1997 годах прямых иностранных инвестиций в сырьевой сектор - рост уже на 1,7%. Благоприятная ситуация в первой половине 1998 года (рост ВВП к соответствующему периоду составил 1,7%) свидетельствовала, что казахстанская экономика переживает посткризисное депрессивное состояние, означающее, что трансформационный экономический кризис перешел в свою завершающую фазу, и теперь следует ожидать оживления, а затем и подъема экономики.
К сожалению, во второй половине 1998 года, точнее 17 августа, в России произошло непредвиденное: августовский дефолт и финансовый кризис.
§ 3. Российский финансовый кризис 1998 года нарушил хрупкую тенденцию оживления экономики Казахстана, но дал новый толчок к ее росту
В обществе остро обсуждался вопрос о том, будет ли влиять финансовый кризис в России на экономику Казахстана или нет, если да, то насколько, если нет, то почему?
На эти вопросы незамедлительно дали ответы правительство и НБК на совместном заседании, проведенном через несколько дней после 17 августа по поводу возможности влияния финансового кризиса России на финансовую систему Казахстана, суть которых состояла в следующем: финансовая система Казахстана стабильна и устойчива к внешним потрясениям. Такой вывод они обосновали тем, что «денежно-финансовая система России и Казахстана давно разделены... соотношение золотовалютных резервов Национального банка Казахстана и денежной массы позволяет обеспечивать стабильность тенге... вся денежная масса обеспечена золотовалютными резервами, поэтому реальной угрозы резкой девальвации тенге не существует. Они заверили общество в том, что принимаемые меры позволят и в дальнейшем обеспечивать стабильность внутреннего финансового рынка, предотвращать негативное воздействие внешнеэкономических факторов и проводить политику, отвечающую задачам экономического развития страны...»''Совместное заявление правительства и НБК. Азия//Экономика и жизнь. Август. 1998. № 31-38..
Такие заявления денежных властей было трудно воспринимать тем, кто хоть немного понимал рыночную экономику. В мире нет двух государств с единой финансовой системой. Однако это не мешало финансовому кризису, произошедшему 2 июля в Таиланде, молниеносной волной прокатиться по всем странам Юго-Восточной и некоторым странам Восточной Азии, затем перекинуться даже на некоторые страны Латинской Америки, в частности Бразилию. Денежные власти не понимали, что кризис одной страны распространяется на другие страны по многим, в том числе и косвенным, каналам, главным образом, конечно, через экспорт и импорт. Четырехкратная девальвация рубля быстро привела к резкому росту экспорта России в Казахстан и ограничению ее импорта из нашей страны. В результате доля российских товаров в импорте Казахстана повысилась на 49%, а казахстанских товаров в экспорте в Россию снизилась на 21%. Это предопределило сокращение объемов производства в целом по году на 1,9%, хотя правительство в проекте бюджета на 1999 год по итогам за 9 месяцев предусматривало ВВП на уровне 1998 года. Верным оказался прогноз мажилиса, по которому ВВП должен был сократиться на 1,5-2%. Он был озвучен в докладе председателя Комитета по экономике и бюджету мажилиса парламента К. Турысова в октябре 1998 года.
По прогнозу и бюджету на 1999 год председатель мажилиса д.э.н. М.Т. Оспанов тогда в своем интервью корреспонденту одной из республиканских газет говорил: «Бюджет построен исходя из недостоверного прогноза по ВВП. Правительство полагает, что в реальном выражении он останется на уровне 1998 года. Это ошибочный прогноз, ибо нарастает спад промышленного и сельскохозяйственного производства, снижаются темпы роста ВВП».
Такая негативная оценка М.Т. Оспановым прогноза и бюджета правительства на 1999 год подкрепилась и ухудшающейся конъюнктурой мирового рынка всех товаров, экспортируемых Казахстаном. Мировые цены на нефть в 1997 году снизились на 25%, а в 1998 году - на треть, достигнув 12 долларов за баррель, на медь - на 18%, на свинец - на 5%, вызвав резкое снижение экспортных цен товаров Казахстана. Казахстанские товары резко снизили конкурентоспособность в первую очередь на российском рынке, т.е. на рынке своего основного импортера, зато на рынок Казахстана хлынули дешевые российские товары, а ВВП в первом квартале сократился еще на 3,6%.
В такой ситуации заверение правительства и НБК в том, что «реальной угрозы резкой девальвации тенге нет», выглядело неудачной шуткой. В ноябре 1998 года сложились две точки зрения: одна — правительства и НБК, которые продолжали твердить, что тенге не надо девальвировать, другая - МВФ и президентского аппарата, предлагавших девальвировать тенге на 40%.
М.Т. Оспанов в конце ноября официально отправил президенту Н. Назарбаеву свою оценку экономической ситуации и рекомендации под названием «Система краткосрочных превентивных мер». В ней были предусмотрены ужесточение денежно-кредитной политики, умеренная интервенция валютой в размере 600-700 млн долларов при золотовалютном резерве около 1,2 млрд долларов, секвестрирование бюджета, затем предложили отказаться от жестко регулируемого курса тенге и перевести его на плавающий режим. Это обосновывалось следующим моментом. Ситуация в экономике стремительно ухудшается, обменный курс был нереальным, и теперь бессмысленно удерживать его на этом уровне, но никто, включая МВФ, не знает, насколько и сколько раз его придется девальвировать. Но мы считали, что сейчас президент на сильно девальвирующий тенге плавающий курс не пойдет, так как впереди выборы президента, затем надо ждать инаугурации, а дальше и еще некоторое время придется подождать, т.к. Н. Назарбаеву неудобно, став президентом, пойти на следующий же день на этот болезненный для населения шаг. Мы предполагали, что этого не произойдет раньше конца первого квартала. Чтобы как-то спасти и экономику, и банковскую систему от обвала, были предложены меры по ужесточению денежно-финансовых инструментов, хотя М. Оспанов и я до этого неоднократно выступали с критикой того, что из-за постоянного ужесточения денежной политики быстро сокращается монетизация экономики, а завтра для ее роста понадобятся немалые деньги. Но ситуация теперь требовала другого.
Мы также рассчитывали на то, что девальвация рубля положительно скажется на производстве, и кризис в России начнет идти на убыль, и тогда уже в конце первого квартала сменившаяся ситуация заметно смягчит влияние российского кризиса на экономику Казахстана. Поэтому последствия либерализации обменного курса тенге для экономики и банковской системы не будут такими тяжелыми, как в России. Действительно, под влиянием девальвации рубля индекс промышленного производства России уже в сентябре подрос на 3% в годовом выражении, в октябре он достиг 15%, а в ноябре - 20-процентного прироста.
Наши расчеты оправдались, предложенный нами сценарий преодоления кризиса оказался верным, и он стал реализовываться.
В ноябре—декабре 1998 года НБК так ужесточил денежную политику, что не просто снизились по сравнению с 1997 годом темпы роста денежной массы, а ошеломляюще сократился ее объем — на 15%, на рынок выбрасывалось около 600 млн долларов США. Правительство в первом полугодии дважды секвестрировало бюджет. Все не решались перейти на плавающий курс. Однако сокращение ВВП в первом квартале 1999 года по сравнению с соответствующем периодом 1998 года еще на 3,6% показало, что дальнейшее затягивание решения этого вопроса может обернуться для страны еще более тяжелым ударом по экономике. 4 апреля 1999 года правительство и НБК, стыдливо умолчав о своих заверениях, приняли решение о введении плавающего курса тенге. И за оставшееся время тенге девальвировался на 64% и продолжал девальвироваться в последующие годы (до 2003-го), показав всем, что никто не может знать, насколько можно девальвировать валюту. Только рынок может ответить на этот вопрос. В целом за 1999-2002 годы тенге обесценился почти в два раза.
Очень важно отметить, что принятые меры позволили расправиться с рецессией экономики достаточно быстро, малой кровью в сокращении ВВП и потере в банковской системе. Особенно важны были последствия, ибо банковская система находилась еще на начальной стадии становления. Потеря в этом секторе оказалась незначительной.
Так подробно эта ситуация излагается по трем причинам. Во-первых, такая ситуация была связана не с трансформационным процессом, а с влиянием внешних факторов: глобального финансового кризиса стран ЮВА, России и Латинской Америки. Это свидетельствует о том, что казахстанская экономика становится похожей на рыночную. Во-вторых, все-таки это был не кризис, а рецессия, и глобальный финансовый кризис был недолгим, продолжался от одного года до полутора лет, а в Казахстане примерно два квартала. В-третьих, как показывает практика, для казахстанского правительства и НБК отказ от признания очевидной реальной ситуации в критический момент или при его приближении, от своевременного принятия мер по устранению либо угрозы, либо самой негативной ситуации стал правилом. Так, в 1993 году еще в октябре категорически отказывались от необходимости и неизбежности, несмотря на очевидность, введения национальной валюты, цепляясь за чужую валюту и финансово-экономическую политику, которую в то время проводило не российское правительство, а диктовал в самом популистском смысле Верховный Совет РФ, а Казахстан уже два года был независимым государством. Не поколебал их решения ни политический, ни экономический ущерб, который продолжал нести Казахстан из-за пребывания в рублевой зоне. Во второй раз - некомпетентная оценка возможного влияния российского финансового кризиса на Казахстан и непринятие вовремя необходимых мер, адекватных складывающейся в IV квартале 1998 года ситуации. В третий раз - нежелание в 2004 году признавать присутствие «голландской болезни» в 2003-2004 годах из-за чрезмерного укрепления
курса тенге, заявив, что «симптомы есть, но самой болезни нет», и явного нарастания «перегрева» экономики в 2005 году, хотя чрезмерное финансирование экономики, особенно государственное, с опорой на банковские кредиты, было очевидным. Здесь же речь шла не о догадках, а о явных признаках, которые экономическая наука давно уже установила однозначно, а факты были неопровержимыми. Тем более что законы рыночной экономики безотказно действуют во всех странах, будь то Америка, Европа или Африка и Азия. Избежать их никто не сможет, только одни перенесут их легко, а другие - тяжело, все зависит от реакции власти и принятия заблаговременных эффективных мер. Только в августе 2006 года правительство и НБК наконец признали наличие «перегрева» в казахстанской экономике. И теперь им приходится идти на не самые популярные меры, порою даже на прямое вмешательство в экономику, финансовую систему страны. Однако есть такая русская поговорка: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Она оказалась кстати для экономики Казахстана. Резкое ужесточение денежно-кредитной политики с сокращением объема денежной массы по сравнению с 1998 годом на 15%, в связи с борьбой с влиянием российского кризиса, удешевление импортных товаров из-за их притока из России (обменный курс оставался высоким, снизился всего на 3%) позволили окончательно справиться с инфляцией, которая снизилась с 17,4 в 1997 году до 7,1 в 1998 году. Правда, несколько выросли расходы и дефицит бюджета, снизился спрос на деньги, о чем свидетельствует рост скорости обращения денег до 11,7% против 9,7% в 1997 году. Тем не менее эти послабления, как видно, не оказали в 1998 году какого-либо серьезного влияния на инфляцию. Однако в рыночной экономике ничего даром не достается. Теперь за желанную 10-процентную, а в нашем случае - 7-процентную инфляцию Казахстан приобрел другую проблему - крайне низкий уровень монетизации
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85
