свободны.
По мнению Гегеля, принципом исторического развития является
отражение
состояния общества. "Знанием,- говорил Гегель,- дух разграничивает знание
и
то, чем оно является; это знание образует затем новую форму развития".
Когда
"дух эпохи" поймет сам себя, то форма исторически завершится. Понимание,
по
Гегелю, значит преодоление до сих пор существующей формы духа и тем
самым
исходной точки нового "духа эпохи". В этом состоит существенное
различие
между концепцией истории Гегеля и марксистской концепцией,
которая
подчеркивает обусловленность исторического развития более
динамичными
производительными силами и менее подвижными общественными отношениями.
"Дух
эпохи" является важной концепцией в двояком смысле. С одной стороны, в
ней
содержится факт, что сначала образуются экономическая и
государственная
организации, а затем идут все остальные элементы общественной жизни,
которые
возвышаются над ними, вплоть до религии или философии, и что все
это
образует единое целое. В "Истории философии" Гегель так представляет
эту
структуру: "Это единая определенная сущность, единый определенный
характер,
который проникает через все стороны и проявляется в политическом и
иных
моментах как в своих различных элементах. Это единое состояние,
взаимно
связанное всеми своими частями, отдельные стороны которого пусть
даже
выглядят' различными и случайными, пусть даже кажется, что они
взаимно
противоречат, но они ведь не содержат в себе ничего, что бы было
по
отношению к началу неоднородным". И в другом месте: "Этот богатый дух
народа
является организацией, является домом, который имеет крышу,
лестницы,
колонны, залы, много отделений, которые возникают из единого целого и
единой
цели". Самосознание, которое наступает тогда, когда
возможности
определенного "духа эпохи" уже исчерпаны - сова Минервы летает ночью,-
"дух
эпохи" замыкается и выходит за свои пределы. Это второй важный аспект
"духа
эпохи".
Развитие "мирового духа" проходит не автоматически, оно не
может
обойтись без практического участия людей, без "человеческой
активности
вообще". Человеческая активность, мотивированная разобщенными
эгоистическими
потребностями, интересами, даже страстями индивидов, образует, по
Гегелю,
единственное адекватное средство, или инструмент, посредством
которого
история реализует свою внутреннюю наиболее желаемую цель: "Неизмеримая
масса
желаний; интересов и деятельностей является орудием и средством, при
помощи
которого мировой дух осуществляет свою цель, которая возвышает его
к
осознанию и реализует его".
Далее Гегель развивает диалектическую концепцию так
называемого
коварства разума (List der Vernunft), которая исходит из идеи
шеллинговской
"бессознательной". деятельности. Исторический прогресс невозможен
без
упорного труда и борьбы, поэтому можно сказать, что "мировая история
не
является юдолью счастья". Однако сам дух не может ни работать, ни воевать
и
поэтому позволяет действовать за себя человеку. Преследуя свои
частные
интересы, люди делают гораздо больше, чем они задумали. Не осознавая
этого,
они реализуют закономерности истории, толкая ход истории вперед.
Важное место в истории, в частности, принадлежит так
называемым
"всемирно действующим инди- -видам", подлинным историческим
героям,
интересы, потребности и страсти которых ведут к свершениям
эпохального
значения. Их действия, понятно, вытекают также из эгоистических
побуждений.
Однако в данный момент является поистине важным то, что эти
побуждения
покоятся на определенном сознании, что позволяет реализовать общую
"волю
мирового духа". Типичным примером является Александр Македонский и Цезарь.
Прогресс в осознании свободы, образующий внутренний смысл истории,
не
должен, по Гегелю, пониматься в чисто субъективном смысле, т. е.
как
адекватная рефлексия свободы. Внутренний характер идеи у Гегеля
всегда
должен стать внешним, чтобы идея стала реальностью. Объективизацией
свободы
в истории является государство. Оно - "предмет, в котором свобода обретает
и
переживает свою объективность...".
Этим самым, по Гегелю, образуется единство истории и
государства.
Народы, которые не образовали государства, не принадлежат истории,
они
внеисто-ричны.
Движение исторического мирового одуха проходит по степеням,
свобода
реализуется постепенно, в следовании ограниченных во времени
исторических
эпох. Каждую из них представляет определенный характерный "народный
дух"
(Volksgeist), т. е. народ, который в данную эпоху стал по причине
своего
характера - по своему пониманию общественной
нравственности,
государственного устройства и т. д.- наиважнейшим в историческом смысле.
Как
только он выполнил свою историческую роль, он передает эстафету следующему
и
навсегда уходит в сторону.
Необходимое следование "народных духов" в истории, по Гегелю,
выглядит
следующим образом. Ниже всех стоят народы восточного мира - Древний
Китай,
Индия и Персия. После них следует греческий мир, общины Древней
Греции,
которые сменяет универсальная империя римлян. Высшую эпоху мировой
истории
представляет германский мир, охватывающий христианские народы
Западной
Европы.
Древние восточные народы, в частности Китай и Индия, по
Гегелю,
принадлежат истории, но история в этом случае остановилась на своей
низшей
ступени, ибо эти общества еще не способны прийти к полной рефлексии,
к
полному осознанию самих себя, своей свободы. Поэтому они
отличаются
"неисторической историей", являются "царствами пространства".
Эта
"неисторичность" первых исторических народов связана с
неразвитой
индивидуальностью личности. Где индивид является безвольным
органом
государственной власти, там нет места для развития его
индивидуальности.
Отсутствует здесь и предпосылка адекватной рефлексии, т. е.
способность
автономного рационального мышления, ибо рациональное мышление родится
лишь
там, где личность ослабляет свою непосредственную принадлежность к
общности.
Жизнь в общности заменяет человеку жизнь в природе. Человек, по
Гегелю,
отличается от животного, между прочим, тем, что может удовлетворять
свои
потребности лишь при посредстве других людей. В первых обществах
этот
характер выражался прямо, т. е. в том, что человек является органом
прямого
общественного разделения труда без возможности создать
индивидуальное
содержание жизни. Поэтому рефлексия здесь имеет характер мифа, в
котором
человек слишком сливается с предметом своей рефлексии, в котором
отсутствует
осознание человеческой автономности, свободы относительно мира.
Человек
здесь, по Гегелю, свободен лишь в себе, в возможности, однако не
в
действительности.
После древнего Востока в историю вступает античная Греция.
Античный
полис - это уже "нравственная действительность" (Sittlichkeit),
которая
является взаимным .единством индивида и общины, индивида и закона. Здесь
уже
не существует слепой подчиненности индивида общности, которая выступает
по
отношению к индивиду как чуждый фетиш. Индивид, наоборот,
внутренне
отождествляется с законом, с нравственными обычаями и познает в них
свою
волю, хотя он и не может ее сам выразить. Греческий полис является,
однако,
субстанциональной нравственной действительностью, или
только
непосредственной реальной нравственной действительностью. Как
видно,
развитой нравственной действительностью будет лишь современное
Гегелю
буржуазное общество. Греческая субстанциональная
нравственная
действительность отличается тем, что сознание индивида
имеет
нереф-лектированное, но внутренне искреннее доверие к нравам и законам.
По
Гегелю, это, разумеется, не находится в противоречии с тем, что
здесь
реализована свобода.
Свобода гражданина состоит в том, что индивидуум познает законы
"не
только как предметную вещность, но именно познает себя в них...
созерцаю
свободное единство с иными в иных так,, что как они через меня, так я
через
иных - созерцаю их как себя, себя как их".
"Счастье", которое греческий гражданин обретает благодаря тому, что
он
живет свободно и в нерефлектированной гармонии с другими и со
"всеобщей
субстанцией", имеет свою внешнюю и внутреннюю границу. Внешняя
граница
состоит в том, что свободой пользуются лишь некоторые. Рабство было
условием
хорошей демократии. С его существованием связана и внутренняя
граница
греческой свободы. Свобода здесь не для всех, она является
свободой
"счастья" .и "гения". Этому элементу натуральности в греческом
обществе
соответствует натуральный элемент в сознании гражданина, который
проявляется
в недостатке внутренней жизни, нравственной и интеллектуальной
автономии.
Греческий гражданин перед принятием решения прибегает к гаданиям, к
помощи
оракула либо ждет знамения, что является признаком того, что он еще
не
достиг субъективной воли, а тем самым и своей самостоятельности.
Иначе
говоря, индивид здесь еще не является "личностью", ибо его воля
не
определяется им самим.
С развитием частного образа мышления граждан греческое
государство
приходит в упадок. Следующий шаг истории состоит в том, что
формируется
государство как "политическая общность", независимая от убеждений
своих
граждан. Все это реализуется в Римской империи. В Риме
гражданин
представляет собой "нечто в себе", независимое от государства, но
это
естественное бытие он имеет лишь в реальности, которую он сам создает
как
правовое лицо в отношениях собственности. В этом смысле все личности в
Риме
равны. Личность поэтому является принципом лишь "абстрактного
внутреннего".
Подобным образом государство является принципом абстрактного
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114, 115, 116, 117, 118, 119, 120, 121, 122, 123
